Письма Анны. 1920

Два письма Анны Аллендорф (/dnevnik-anny-allendof-1918-j-god/) к своему брату Александру Аллендорфу.

г. Нежин
30 января 1920 г.
(старый стиль)

Дорогой Саша!
Хотя, по-видимому, почтового сообщения между Украиной и Великороссией и нет, но я всё-таки хочу попробовать тебе написать, что бы ты знал о постигшем всех нас тяжёлом горе. 25-го января в 10 часов утра скончалась наша дорогая мамочка, и я всё ещё не могу опомниться от этого удара. Хворала мама недолго, ещё 13-го января была у Лены, а затем вечером почувствовала себя плохо. У неё очень высоко поднялась температура, и я очень боялась сыпного тифа, который страшно свирепствует в Нежине. Оказалось, однако, другое: доктор определил плеврит и успокоил нас, говоря, что болезнь развивается нормально и, что сердце работает очень хорошо. До 22 января, с небольшими перерывами, температура продолжала держаться очень высоко, 22-го же января начала подниматься, и сейчас же ослабла и деятельность сердца. Женщина-врач, у которой мы с мамой нанимали две комнаты, всё время наблюдала за маминым сердцем, несколько раз впрыскивала камфару и кофеин, но и эти средства уже плохо помогали. Два дня мама очень страдала: жаловалась на страшную тоску, металась, стонала, дышала с большим трудом. В пятницу мама успокоилась: лежала уже спокойно, не стонала, но уже ничего и не говорила. Так прошла и ночь на субботу. Утром у мамы уже почти совсем не прощупывался пульс, она лежала всё время с закрытыми глазами, а если ненадолго и открывала их, то, по-видимому, уже не узнавала меня. Призывала я Елену Николаевну (врач), но сделать уже ничего нельзя было. Скоро мама совсем затихла, затем вздохнула ещё раз-два самым нормальным образом, и всё было кончено. Читать далее Письма Анны. 1920

Фотография Н. Бурхановского

Николай Бурхановский
Николай Бурхановский

«Старому другу на добрую память о далёкой поре счастливого детства на Первозвановской улице, что в Екатеринославе, о совместных играх и шалостях, с их быстро сменявшимися горестями и радостями, о светлых впечатлениях первой чистой дружбы, согревавшей наши детские сердца и первых моих горьких слёз в момент разлуки, — в знак глубокой благодарности за всё тёплое, хорошее, что несут с собою в душу мою эти воспоминания и признательности за возобновившиеся дружеские отношения.
Николай Бурхановский.
25 августа 1908 г. Петербург»

Письма от мамы (Эмилии Александровны Локенберг)

Нижний Н. 01 июля (скорее всего, это 1900 — 1901 год)
Дорогой Саша!
Ты всё жалуешься, что не получаешь писем, а между тем, мы тебе правда часто пишем. 16-го я тебе послала письмо с извещением о Жениной* болезни, 19-го Лена и Аня тебе писали, что доктора нашли Женино состояние НЕ опасным, 22-го я опять тебе писала то же самое с объяснением его болезни, а ты пишешь, что всё не знаешь на счёт Жени?
Он ходит теперь с осторожностью, слава Богу, больших болей у него нет, но июнь у него пропал в смысле лечения, он не спал, совсем не гулял (сейчас ещё дальше дома не ходит) и, разумеется, не поправился, как мы все надеялись, на этот месяц. Ну, вероятно и это так должно было быть, и это, Бог даст, ему в пользу пойдёт. Эря дольше остаётся в санатории, так как забота о Жене так же ему помешала поправиться. Одним словом, наши дети все никуда не годятся в смысле здоровья. Читать далее Письма от мамы (Эмилии Александровны Локенберг)

Письма Эрвина Аллендорфа

Эрвин Александрович Аллендорф (дядя Эря)
Эрвин Александрович Аллендорф (дядя Эря)

(Скорее всего, это конец сентября 1906-го года)
Дорогой Саша!
Зина и я от души поздравляем тебя с днём рождения. Поздравляем Лиду и ребятишек и желаем всем вам всего наилучшего. Собственно говоря, я давно собирался написать тебе и вместе с тем послать снимки с могилы папы, но откладывал со дня на день и так довёл дело до сегодня. Как тебе понравятся эти снимки? На мой взгляд, они вполне приличны.
Пишу тебе из Института, где я начал свою службу ровно две недели назад. Сегодня – мой дежурный день, и я сижу здесь с 7 ½ часов утра до 9 вечера. Таких дежурных дней у меня на неделе 2; кроме того, раз в неделю ночую в Институте, и раз прихожу на дежурство на 4 часа. Уроков у меня, зато, значительно меньше, чем в прежние годы – всего 20 (вместо 30), считая и уроки в женской гимназии. Служба в Институте пока мне по душе: здесь гораздо больше порядка, чем в Реальном; воспитательство же мне пока нравится; я люблю детей, и мне удается вполне с ними ладить.
Как ты, вероятно, уже знаешь, Аня уехала отсюда 12 сентября; сегодня она, кажется, уже должна быть в Montreux. На эту поездку сама Аня и все мы возлагаем большие надежды.
Лена поправляется плохо, а, пожалуй, и вовсе не поправляется. Что же с нею будет?
Недели через две переезжаю на казённую квартиру в Институт, в так называемый «красный флигель» (теперь он уже давно белый). Мне жаль оставлять свою прежнюю квартиру; но с другой стороны, воспитателям удобнее жить при Институте.
У нас стоит уже самая неприглядная осень, часто идут дожи, холодно – даже мороз. Вчера и сегодня шло нечто вроде снега. Вероятно, и у вас погода не лучше! Очень бы я желал вам поскорее распрощаться с Петербургом.
Ну, до свидания! Всего хорошего!
Целуем Лиду и ребятишек.
Твой Эря.
Читать далее Письма Эрвина Аллендорфа

Письма А. А. Аллендорфа (Шуры). 1942 год

23 февраля 1942 г. Москва.
Дорогая моя мамурочка!
Вчера днём я был дома, подбирая для новой работы книги и чертёжные принадлежности, и, как всегда, под дверью столовой нашёл ваши письма.
Твоё письмо от 9 февраля и открытку от 13 февраля и Маринино письмо от 6 февраля. Я был очень обрадован, получив твои письма, т. к. ты, действительно, что то долго мне не писала. Мариночку очень благодарю за частые и интересные письма. В этом последнем письме она описывала катание с Горьковских гор вместе с одной старушкой.
Прежде всего, хочу ответить на ваши вопросы, что бы потом их не забыть.
У тёти Лёли всё устроилось благополучно и настроение у неё хорошее. Она продолжает работать в своём домоуправлении.
Мар. Кон. получила твоё письмо (и Маринино) уже давно и через несколько дней ответила длинным письмом.
Володя Людковский со своей семьёй и вместе с Камерным театром находится в гор. Балхаш и живёт как будто недурно. Читать далее Письма А. А. Аллендорфа (Шуры). 1942 год

Письма Л.В. Аллендорф (Гаркушевской) супругу. Май-июнь 1912 года

10 мая 1912 г. Мировая.
Дорогой Саша.
Сижу за Лёниным столом в гостиной и пишу тебе. Одна во всём доме. На дворе жарища 21 градус в тени. Сразу очутились в лете. Сейчас дети (11 ½ ч. дня) в саду играют в лёгких платьях (в рубашках без рукавов), в носках и сандалиях. Дядя Гриша, который теперь один в Мировой, уехал на разбор дела в Тамановку и приедет в 2 ч. дня. Марья Акимовна с Кирой завтра приезжают из Екатеринослава, а Лёничка в Никополе и должен возвратиться только числа 12-го.
Напишу тебе о нашей поездке. Она для меня была неудачной, т. к. ты забыл мне дать удостоверение для m-lle, и вот только что отъехали от Москвы, так и началась с этим канитель. Целый день 8-го я была этим страшно расстроена, даже невралгия сделалась у меня. Не выношу ездить таким образом, когда зависишь от любезности контролёра и кондукторов. А кондукторов, как назло было много. Пожалуйста, вышли мне это свидетельство, а то без него уже в другой раз не поеду.  Читать далее Письма Л.В. Аллендорф (Гаркушевской) супругу. Май-июнь 1912 года

Письма 1912 год. Остров Рюген. Москва.

Письма Л.В. Аллендорф (Гаркушевской) из Германии (о-в Рюген)

15 июля 1912 года

Конверты (остров Рюген)
Дорогой мой Сашурка. Вот на какой бумаге пишу. Целая простыня. (Пишет на листе формата А4) Сегодня в 6 ч. 15 мин. приехали в Германию. Я тебе в 11 ч. послала телеграмму. Почта здесь рядом. Но буду писать всё по порядку. Читать далее Письма 1912 год. Остров Рюген. Москва.