В армии Ансельму жилось бы неплохо, если бы не капрал Ренар, непоколебимо верящий в то, что любой повар прирождённый вор. Старый чёрт просто изводил его своими проверками, пересчитывая, по пять раз на дню, ящики с сахаром, бутыли с маслом и буханки хлеба.
— Умру, но докажу, что ты мошенник, — в очередной раз, перетряхнув все батальонные запасы, шипел в ухо Ансельму капрал.
— Я честный человек, — устало отвечал тот.
В Гуттштадте стоимость корзины испортившихся овощей, отданная свиньям, была тотчас вычтена капралом из более чем скромного жалованья повара. Утопленный, во время переправы через Дунай, мешок кофе чуть было не обернулся военным трибуналом, и не одержи император победу при Ваграме, неизвестно, чем бы всё закончилось. В пригороде Кракова, о сбежавшей с кухни свинье, было немедленно доложено командиру, и только заступничество множества свидетелей спасло повара от обвинения в краже. Под Веной капрал недосчитался ящика вина и поволок, было, Ансельма в кутузку, как, вдруг, пропажа обнаружилась в офицерской палатке.
Начало русской компании принесло долгожданное облегчение. В битве под Смоленском, бородатый казак хватил Ренара шашкой по голове, начисто снеся пол уха и контузив капрала. Ансельм, выкроил время, и навестил раненого в госпитале. Капрал лежал на соломенном матраце, бессмысленно вращая глазами и криво улыбаясь.
— Отвоевался, — буркнул проходивший мимо санитар.
Ансельм расцвёл. Отныне он постоянно пребывал в отменном настроении. Напевая, варил солдатский кулеш, не обращая внимания на свистящие над головой пули. Улыбаясь, колол дрова для кухни на содрогающемся от разрывов бомб Бородинском поле. Пританцовывая, жарил колбасу в пылающей Москве. Посмеиваясь про себя, вырубал изо льда замёрзшие лошадиные трупы на Старой Калужской дороге. Капрал Ренар больше не омрачал его жизнь бесконечными проверками, а всё остальное казалось Ансельму ерундой и мелочью. Поэтому, когда из заснеженного леса вышли угрюмые партизаны, он с лёгкой душой поднял вверх руки. Ничего плохого с ним случиться не могло.
Спустя неделю Ансельм уже кашеварил в партизанском лагере, легко освоив секрет приготовления капустного супа и гречки.
— Молодец, мусью, — дружески хлопал его по плечу командир отряда, подливая в кружку трофейный коньяк. – Пей, гуляй, отъедайся. Война всё спишет.
— Ley, ne jaley, — зачарованно вторил Ансельм.
Ему бесконечно нравилась эта страна и эти люди.