Сегодня юная Изабелла, дочь начальника тюрьмы, решила завтракать в саду. День обещал быть жарким, но растения, обильно политые на рассвете садовниками-заключёнными, ещё хранили ночную свежесть. Мириады капелек воды сверкали на листьях в лучах восходящего солнца. Сидя в плетёном кресле, девушка могла видеть стену каземата, с узкими оконцами, забранными стальными прутьями. Там виднелись силуэты заключённых, наблюдающих, как Изабелла намазывает мармелад на круассан.
– Не разбойничали бы, — думала девушка, угощая своего любимца Болонеза, — тоже завтракали бы у себя дома.
Болонез мгновенно перепачкал мордашку мармеладом и уморительно облизывался. Изабелла собралась было позвать служанку, что бы та унесла пёсика, но вспомнила, что одеваясь, сорвала голос, пытаясь объяснить гувернантке, что вода для умывания должна быть тёплой, а не горячей. Тупая немка, только хлопала глазами и усердно кивала. Какой славной и исполнительной была её предшественница, но, увы, оказалась нечиста на руку.
От невесёлых размышлений Изабеллу отвлекло чуть заметное движение. Девушка подняла глаза и с ужасом увидела, что по карнизу вдоль стены осторожно крадётся узник. Он, видимо, перепилил прутья решётки, вылез наружу и вскоре, пройдя несколько шагов, сможет спрыгнуть вниз, за ограду сада. Изабелла попыталась закричать, предупреждая стражу, но из горла вырвался лишь жалкий сип. Что делать? И тут ей пришла в голову спасительная мысль. Девушка подхватила Болонеза, дрожащими пальцами вытащила из волос заколку и с размаху вонзила её в лапу пёсику. Болонез взвыл, заключённый на карнизе, оглянулся, потерял равновесие и, коротко взмахнув руками, рухнул вниз.
Преступник сломал шею, побег был предотвращён, собачка вылечена, а к Изабелле не второй день вернулся голос.
Люблю, когда всё хорошо заканчивается!
