Наденька Крупская с необычайной скоростью печатала на пишущей машинке, знала несколько иностранных языков, могла сварить клейстер для листовок, но совсем не умела готовить. Человек, не имеющий призвания к кулинарии, всё же способен овладеть рецептами двух-трёх блюд. Поджарить колбасу, запечь рыбу в фольге или нарезать салат. Надежда Константиновна не умела ничего. Бутерброды крошились и разваливались в её в руках. В жидких, дурного цвета супах, плавали волосы. Даже чай получался не горячий, а тёплый и отдающий мокрой тряпкой.
Выхлопотав у однопартийцев приличную сумму на проживание в Париже, Ленин надеялся отдохнуть душой в этом раю рестораторов и гурманов. Увы, Крупская последовала за ним.
— Наденька, — принюхиваясь к запаху горелой каши, нервничал Владимир Ильич, — давай сегодня поедим в кафе. Тут рядышком, на Rue Marie Rose, восхитительную уточку подают.
— Владимир, — раздавался строгий голос из кухни, — обед почти готов…
Несложно догадаться, что ссылка в Сибирь была воспринята Лениным с изрядной долей оптимизма. Проезжая в телеге мимо крестьянских изб он живо представлял чугунки с парящей картошкой, розоватые куски сала на огромных ломтях хлеба, тушёных в горшках зайцев, глиняные миски с квашеной капустой. И одинокую хозяйку. Чернявую хохотушку, стремящуюся во всём угодить интеллигентному революционеру.
Дом в Шушенском, где ему предстояло провести несколько лет, встретил Ильича жаром натопленной печи и запахом пирогов.
— Ссыльный? – стрельнула глазами из-под соболиных бровей хозяйка (точно такая, как он себе представлял!) – Готовка за отдельную плату.
— Договоримся, — бодро ответил Ильич.
А дальше… Дальше были пельмени с медвежатиной, лосятиной, зайчатиной и грибами. Рыба паровая, отварная, фаршированная, запеченная в сметане и сушёная на ветру. Пироги с дичью и черёмухой. Янтарный мёд. Ватрушки с брусничным чаем.
Наш герой раздобрел. Полюбил долгие прогулки на лыжах. Стал с удовольствием выполнять работу по дому. Ходил на охоту с селянами и всё реже присаживался к письменному столу. Проблемы мирового пролетариата уже не будоражили воображение, а рука не тянулась к перу.
Прошёл год.
— К вам гостья из города, — как гром среди ясного неба прозвучали слова хозяйки.
В дверях, в нелепой беличьей шубейке и со стопкой книг, перевязанных бечёвкой, стояла Крупская.
— Знакомьтесь, это Надюша, моя невеста и партийный товарищ, — Ленин встал из-за стола. Глаза его были полны боли. – Не один пуд соли с ней съели.
