На берегу реки Старик разделся. Снял тяжёлое рыбацкое кимоно с вышитым карпом на спине. Сбросил знававший лучшие дни дзюбан и, оставшись в одних хакама, с хрустом повёл плечами. Клонящееся к закату солнце заливало тяжёлой медью поникшую августовскую траву. Сонная стрекоза, балансируя слюдяными крыльями, плыла по течению на жёлтом стебле тростника.
— Осень спускается с гор
Роняя в воду листву
Скоро придут дожди, — продекламировал Старик и недовольно поморщился. Несмотря на ежедневные упражнения, искусство сложения хокку никак не давалось.
Он присел на охапку свежескошенного лотоса и разложил на столике из резного тиса рыбацкие приманки. Перебрав несколько штук, Старик остановил выбор на шёлковом шершне с головой дракона Ямата-но Ороти.
— Приманку для рыбы
За бамбуковой рощей
Я выбираю, — произнёс он нараспев.
Старик привязал к леске приманку и, широко размахнувшись, забросил в реку. Шершень с чуть слышным шлепком упал на воду и, погрузившись наполовину, закачался на лёгких волнах.
— Не будет сегодня клевать, — послышался голос бесшумно подошедшей Старухи.
— Уйди, — отмахнулся Старик.
— А, я говорю, не будет.
Перебросив удочку, он сосредоточил всё внимание на плавном движении приманки. Старуха не уходила, недовольно сопя за спиной.
— Чем без дела стоять, — не отрывая глаз от реки, сказал Старик, — сходила бы за чашечкой сакэ.
— Тьфу! – плюнула жена себе под гэта и пошла прочь, раздражённо ломая по пути молодые побеги бамбука.
— Не было иллюзий, не будет и разочарований, — усмехнулся Старик.
Помедлив, он сложил следующие строки:
«Зима пришла
Шепчет ветер
Глядя на мою старуху».
— А, вот это, пожалуй, вышло неплохо, — решил Старик. – Только не «глядя», а «увидев». Или «заметив»?
Попробовав и так и эдак, он решил, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и записал сложившиеся строки на клочке рисовой бумаги.
В зарослях азалий зафыркал, заклекотал фазан. Из осоки вспорхнула стайка куропаток. Захохотала, высунув из реки усатую морду, выдра.
— Вот листок упал
Вслед летит другой…— начал было Старик, как вдруг заметил, что приманка рывками уходит под воду. Подхватив с травы удилище, он резко повёл рукой в сторону и вверх.
— Ы-ы-ы-э-э-э! – радостно завопил Старик, чувствуя тугую тяжесть добычи, но тут же осёкся. На конце лески, трепеща прозрачными плавниками, отчаянно билась крохотная Золотая Рыбка.
— Отпусти меня, Оджи-сан, — запричитала пленница.
— Слепой кошке попалась дохлая мышь, — улыбнулся Старик. – Не бойся, малышка.
Подняв вверх удилище, он подхватил рыбку и, освободив от крючка, выпустил в реку. Тотчас за спиной послышался шум ломаемых камышей, и на берег выбежала Старуха.
— Смотри, что нашла! – она торжествующе подняла над головой кленовое корыто, расписанное золотыми драконами. – Новёхонькое! Иду к тебе, вижу – лежит на тропинке.
— А, зачем ко мне шла? – хитро прищурился старик.
— Да, вот, — Старуха поставила на тисовый столик бутылку сакэ. – Решила, принесу, раз уж у него всё равно не клюёт.
— Солнце сияет.
Я, глядя на него, забыл
О всякой печали, — обнял жену Старик.