Японский шпиц

Две недели назад банковский служащий Николенька Мохов подделал вексель, обналичил его и смог расплатиться с квартирной хозяйкой. Поэтому, когда кухарка принесла казённый конверт, он был уверен, что там повестка из полицейского участка или приказ из канцелярии об увольнении со службы. Николенька вскрыл плотную коричневую бумагу, пробежал написанные каллиграфическим почерком строки и оцепенел. Перечёл ещё раз и понял, что в его жизнь ворвалось нечто невероятное и, что надо срочно что-то сделать: запеть, выпить водки, закричать, упасть в обморок. Он присел на стул и опять уставился на письмо. В нём некий г-н Арефьев И. М. уведомлял г-на Н. Мохова, что его, то есть Николенькин, дядюшка, проживающий в Москве на Покровке, скоропостижно скончался и оглашение завещания состоится в полдень 12 ноября сего года. И он, г-н Н. Мохов, упомянут в этом завещании!
То, что у него есть дядя – подлец и миллионщик, рассказывала покойная матушка, однако, из-за давней ссоры все родственные связи были разорваны. В Москве жила и вторая сестра, но письма от неё приходили крайне редко, а со временем и вовсе прекратились.
— А, вдруг, всё мне одному? – шептал Николенька, садясь в поезд. – Ладно, пусть половина, пусть треть. Хотя бы десятая доля!
Прибыв в Москву, он, истратив почти все деньги, остановился в приличной гостинице и, хотя его ждали только завтра, съездил на Покровку, взглянуть на двухэтажный дядин дом. Вернувшись в номер, уснул только под утро и, чуть было, не проспал оглашение завещания.
В адвокатской конторе «Арефьев и сын» Николеньку встретили любезно и немедленно препроводили в зал, где в креслах расположились другие наследники. Преобладали пожилые господа в строгих костюмах и заплаканные дамы. Особняком, куря папиросу, развалился на диване молодой человек в полосатых брюках и светлом сюртуке. Как только Николенька сел, из-за дубового, зелёного сукна стола, поднялся, видимо, сам г-н Арефьев и, поблёскивая золотыми очками, принялся читать завещание. Через какое-то время, стало понятно, что дядя отписывает огромные суммы неким благотворительным фондам, студенческим кружкам и клубам. Практически каждый пункт молодой человек с папиросой сопровождал глумливым смехом и аплодисментами, выкрикивая иногда, — Вот же, старый чёрт! Ах, молодец!
Николенька, оцепенев, слушал, о десятках, о сотнях тысяч и терпеливо ждал своей очереди.
— Племянникам моим, сукиным сынам, Константину и Николаю, — голос адвоката был бесстрастен, — завещаю пару своих японских шпицев.
Молодой человек медленно встал, бросил недокуренную папиросу на ковёр и, поклонившись присутствующим, вышел. Вслед за ним, как в тумане, двинулся и Николенька.
— Сукин сын Николенька? Рад знакомству. Сукин сын Константин, — на крыльце стоял его двоюродный брат. – Предлагаю вместе отобедать.
— Мне всё равно.
— Это дядюшке теперь всё равно, — Константин улыбнулся и крикнул извозчика.

В трактире Николенька выпил водки и поведал обретённому родственнику, что живёт в Твери, что он сирота, что из банка его вот-вот уволят, что средств к существованию не имеет, что начал воровать на службе. И расплакался.
— Воровать на службе, — Константин погрозил пальцем, — нехорошо!
И заказал водки.
Николенька обречённо улыбнулся. Брат накормил его обедом и отвёл к себе на квартиру. Сытый, пьяный и обессиленный от свалившихся на него бед, Николенька задремал.
Проснулся он, когда за окнами уже стемнело.
— Ужин на столе, — Константин, в плаще и шляпе, стоял в дверях, собираясь уходить. – Я же схожу, покончу с нашими наследственными делами. Терпеть не могу ничего откладывать.
— Но нам же ничего не завещано!
— А, японские шпицы?! – деланно изумился брат. – Нет уж, дорогой родственник, что наше, то наше.
Вернулся он под утро, довольно помахивая дорогим кожаным саквояжем.
— Весь дядюшкин дом перерыл, — подмигнул Константин, — но, пёсиков так и не нашёл. Пришлось взять, что под руку попалось.
В саквояже оказались чековые книжки, векселя, акции, бумаги с гербовыми печатями.
— Под руку попалось? – удивлённо спросил Николенька.
— Врать не стану, — беспечно закурил папиросу Константин, — пришлось повозиться.
Он открыл ящик бюро и выложил на стол чернила, перья, бритвенные лезвия, какие-то склянки и увеличительное стекло.
— Разберёшься? — брат кивнул на бумаги, — Хорошо бы к открытию банков успеть.
Николенька ошарашенно молчал.
— Или ты домой, в Тверь? – усмехнулся Константин…

Три года братья Николай и Константин колесили по России, занимаясь подделкой банковских документов, брачными афёрами, махинациями с ценными бумагами и откровенным мошенничеством. Затем, как в воду канули, и полиция потеряла их след.

Японский шпиц
Японский шпиц

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

*