«Холодные сапожники» появлялись в Москве к концу ноября, когда щёголи прятали в сундуки лаковые ботинки, а дворники сменяли сапоги на валенки. Тогда, по первому снегу, крестьяне ближайших губерний съезжались в подмосковные Кузьминки. Там их с радостью встречали, сдавая пустующие комнаты и углы. Расквартировавшись, гости сбивались в ватаги, выбирая старшин. Те, в свою очередь, делили город на участки.
И вот, поутру, обвесив сани бубенцами, развесёлые, краснощёкие от морозца вольные сапожники врывались в Москву. Рассыпавшись, словно горох по площадям, приставали к прохожим, предлагая своё мастерство.
— Студент, глянь! Сапог каши просит. Давай-ка его сюда, вмиг подштопаем.
— Барышня, дозволь набоечку сменить. Каблучки чистым серебром зазвонят.
— Эй, тётка, сымай валенок, пятку залатаю.
Кухарки со служанками, услыхав перезвон колокольцев, да крики зазывал, прихватив хозяйскую обувку, поспешали к умельцам. Холодный сапожник за работу копейку возьмёт, а барину об том ведать ни к чему.
Мрачно поглядывали московские сапожники из окошек мастерских на это разорение. Сапоги тачать – дело муторное, а тут, глядишь, молоточком пристукнул, и грошик в кармане звякнул.
— От, сукины дети, подмётки на ходу рвут.
Обидно им, да не ходить же самим в стужу по улицам? Вот и супят брови, сложив руки на чреве. Случалось и запьют. Бражничают всю зиму, незваных гостей проклинают. Да, бывало, так загуляют, что и остановиться не могут. Пьют, как сапожники.
