Лев Николаевич Толстой обратился к вегетарианству, пытаясь достигнуть гармонии с природой, а, главное, самим собой.
— Обжорство, жажда праздности и плотской любви, — сурово выговаривал он Софье Андреевне, застигнув её с котлетой в руке, — вот три кита, на которых зиждется похоть. Объедающийся человек не в состоянии бороться с ленью и похотью. Знаю, ты слаба, однако отказ от поедания мяса поможет сделать первый шаг к спасению.
Софья Андреевна плакала и откладывала недоеденную котлету.
— Десять лет кормила корова тебя и твоих детей. Какая же ей за это награда? Перерезать горло и съесть? – допрашивал Лев Николаевич крестьянина, обнаружив у того в чугунке щи с говядиной.
— Ваша правда, — шмыгал носом хлебороб.
Не знаю, что тут сыграло главную роль: сила убеждения или графский титул, но в Ясной Поляне всё больше крестьян стали отказываться от мяса. А, так как русский человек покойно чувствует себя лишь в среде единомышленников, то вегетарианцы взяли за правило устраивать общие обеды. На краю деревни накрывались столы, уставленные плодами земли и кувшинами с квасом. Лев Николаевич взял за обыкновение присутствовать на подобных трапезах, где с удовольствием проповедовал и пророчествовал. Оставшиеся в меньшинстве любители скоромного попытались было вышучивать вегетарианцев, в связи, с чем случилось несколько драк. Адепты здорового образа жизни, под предводительством Толстого, наголову разбили неприятеля, взяв с поражённых врагов клятву — отказаться от мяса. Движение стало шириться, захватывая соседние деревни, и скоро ненавистью к убоине полыхал весь уезд. Владельцы местной бойни и мыловарни, убоявшись расправы, бежали. В этот день Софья Андреевна начала вышивать флаг – на зелёном поле огромная жёлтая репа, а под ней две розовые скрещенные морковины.
«Те радости, которые дает человеку чувство жалости и сострадания к животным, окупают ему во много раз те удовольствия, которых он лишается отказом от охоты и употребления мяса» писал Лев Николаевич в листовках, которые ночью доставлялись и расклеивались в Туле. В Ясную Поляну начали прибывать гости из Москвы и Санкт-Петербурга…
Определение святейшего синода от 20—22 февраля 1901 г. № 557, предававшее мятежного графа анафеме, в мгновение ока уничтожило движение, не оставив от него камня на камне. Толстой, признав поражение, уединился в усадьбе, а оставшиеся без вождя крестьяне разбежались по окрестным лесам.
