Законов, оставленных великим Чигисханом своему народу, было немного, но выполнялись они неукоснительно.
Не теряй оружие. Не прелюбодействуй. Не мочись в воду. Не колдуй. Не посягай на чужую добычу.
За неисполнение полагалась смерть.
Существовали провинности, за совершение которых кара была не столь суровой.
Украл барана, получи 200 ударов плетью. Напился четыре раза в течение месяца, посиди неделю, закопанным по шею в песок. Раздражаешь товарищей болтовнёй, носи весь поход «тийп» на языке.
Вот, на последнем, задержимся особо.
Представьте себе отряд, скачущий по степи. Солнце голову печёт, мошки жалят, попа от седла болит, лук по спине колотит. А сосед твой трещит без умолку. Говорит, говорит, говорит! Книг он не читал. Новостей никаких не знает, да их и быть не может. Вот и пересказывает в тысячный раз, как в детстве лишаём болел. Или, что однажды ему гора плова приснилась. День, второй, третий.
Выхватить бы саблю, да рубануть с плеча… Нельзя. Закон не велит.
«Тийп» («замок», монг.), или, как его называли на Руси, «типун» представлял собой тонкое кольцо размером с наручный браслет. Вставлялся он в язык говоруна, обрекая того на молчание и жидкую пищу.
В летописях можно найти упоминание о князе Всеславе Тверском, славящимся своим красноречием, который дважды ездил в Орду «добывать ярлык на княженье Московское».
И оба раза возвращался оттуда с типуном на языке.
