Жуан IV (Восстановитель), взошедший на португальский престол зимой 1640 года, был настолько любим подданными, что те невольно принялись копировать его манеру говорить, слегка растягивая слова; стремительную походку; привычку насвистывать в минуты раздумий и любовь к андалусским кружевам. Но, главное, его великолепные усы!
Длинные, блестящие усы, дерзко летящие в разные стороны.
Каждый, имеющий хоть какую-то растительность под носом, желая показать свою преданность королю, пытался расправить свои шерстинки так, что бы они держались параллельно земле. Крестьяне придавали усам форму дёгтем, моряки — рыбьим жиром, пчеловоды – воском, а люди побогаче пользовались искусством цирюльников и аптекарей. Для последних же, казалось, наступил воистину «золотой век». Сотни алхимиков по всей стране, забросив поиски «философского камня», колдовали над рецептами усофиксаторов. Состоятельные доны платили золотом, заказывая собственные, индивидуальные мази, которые, впоследствии, должны были передаваться потомкам по мужской линии…
В 1706 году во время осады Турина, в бумагах убитого наёмника-португальца, французы нашли клочок пергамента. Перевод текста гласил: «Сливочное масло растопить, положить туда лук и обжарить. Влить вино и варить до тех пор, пока оно не выпарится наполовину. Добавить томаты, красный соус и варить на слабом огне».
— Вот, ведь, болван, — удивлённо пожал плечами французский капрал. – Таскал с собой рецепт какого-то соуса.
