Как-то раз Султан великого города Багдада вызвал Главного Визиря и объявил, — Желаю знать, как живёт мой народ.
— Они абсолютно счастливы и не устают благодарить тебя, о величайший из всех правителей, — воздел руки Визирь.
— Вот я и собираюсь на это взглянуть, — довольно кивнул Султан. – Так ли всё хорошо, как доносят слуги. Ступай и принеси пару старых халатов. Сегодня вечером мы покинем дворец и, одевшись простолюдинами, обойдём все площади Багдада. Послушаем, о чём говорят на улицах.
— О, алмаз моего сердца, — растерялся Визирь, — Дозволь придумать другой способ, не подвергающий риску жизнь мудрейшего из султанов. Дай срок до утра.
Султан согласился, и наутро Визирь стоял у трона.
— Вели объявить глашатаям, что обещаешь сундук золота тому, кто добудет птичье молоко.
— Что? — удивился Султан. — О каком молоке ты говоришь?
— Не гневайся, а выслушай, о, терпеливейший, — поклонился Визирь. – Что бы узнать, как живётся народу, задумал я одну хитрость. Согласись, о мудрейший из мудрых, что отправиться за птичьим молоком решатся только бездельники или отщепенцы. Добрый ремесленник или честный торговец не бросит свою мастерскую и лавку ради погони за призрачной удачей. Повели всем желающим попытать счастья собраться завтра на площади.
Подивился Султан столь изощрённой хитрости и согласился с Визирем.
На следующий день с полсотни горожан собралось перед дворцом.
— И это всё? — обрадовался Султан, выглядывая с балкона. – Немного.
— Позволь мне продолжить, о, справедливейший, — поклонился Визирь.
— Султан повелевает, что бы вы принесли не только молоко, но и саму птицу, — выкрикнул он. И склонившись к правителю, пояснил, — Сейчас увидим, сколько из них хитрецов.
Толпа внизу заволновалась и заметно поредела.
— Прохвосты? – расстроился Султан.
Визирь скорбно покачал головой и снова прокричал, — Вы отправитесь в дорогу на своих лошадях, и будете содержать себя сами!
— Разбежались, — развеселился Султан. – Только какой-то бродяга остался. Или уж совсем отпетый мошенник, или глухой. Зови его сюда.
Визирь сделал знак стражникам, и они тотчас привели бедно одетого юношу юношу.
— Как тебя зовут? – спросил Визирь, внимательно вглядываясь в простоватое лицо.
— Хасан, о, повелитель, — низко поклонился тот.
— И ты, Хасан, берёшься принести нам птичье молоко?
— Берусь, — улыбнулся юноша, и добавил, замешкавшись, — точнее, уже принёс.
Под пристальными взглядами стражников, он скинул с плеча пыльный хурджин, развязал и извлёк на свет курицу.
— Велик Аллах, — Султан привстал с трона и сделал несколько шагов вперёд.
Между лап курицы свисало розовое вымя.
Визирь осторожно, кончиком пальца дотронулся до птицы и отдёрнул руку.
— Кто дал тебе её? – вкрадчиво спросил он. – Джины или ифриты?
— Сама родилась год назад, — развёл руками Хасан. – Все куры, как куры, а эта вот такая. Принёс в город, собирался продать. Хотите надою молока?
Султан, взяв с подноса кисть винограда, оторвал одну ягоду и бросил курице. Та, наступив на неё лапой, принялась выклёвывать мякоть.
— На вид, обычная курица, — изрёк Султан и присел на корточки рядом.
— Молоко, уж не прогневайтесь, — осмелел Хасан, — у неё горькое. Дрянь, а не молоко.
Повисла тишина. Курица, склевав виноградину, важно вышагивала по плитам.
— Сколько хочешь за неё? – прервал молчание Султан.
— Позволь мне просто подарить, — почтительно склонился юноша.
— Кстати, — Султан выпрямился. На курицу он больше не смотрел. — Не помнит ли мудрейший Визирь, что мы обещали в награду тому, кто добудет птичье молоко? Кажется, сундук золота?
Визирь побелел лицом.
— Но, позволь, о, светлейший, — заволновался он. – Мы говорил о птице. Курица же не совсем является ею. Уверен, что одной золотой монеты будет вполне достаточно.
— Я никогда не даю пустых обещаний, — нахмурился Султан. – Кроме того, все в выигрыше. Этот славный юноша разбогател. Я же с радостью узнал, что в Багдаде не наберётся и сотни бездельников.
— Ты, как всегда прав, о, мудрейший, — обрадовался Визирь.
— В то же время, — продолжал Султан, — если каждый твой совет будет обходиться в сундук золота, то казна скоро опустеет.
Визирь побагровел от стыда.
— Говоришь, молоко горькое? – обратился правитель к Хасану.
— Как полынная настойка, — вздохнул юноша.
— А, сколько лет живёт курица?
— Может лет десять прожить.
— В таком случае, — громко, что бы все слышали, сказал Султан, — повелеваю, моему Визирю в течение десяти лет начинать утро с кружки птичьего молока.
— А, если курица умрёт раньше или перестанет доиться, — шепнул он на ухо Визирю, — то сам отправишься на поиски новой.
— Будет исполнено, о, справедливейший, — вздохнул тот.
