Когда конкистадоры впервые увидели маленькие жёлтые томаты, то восхищению их не было предела. Суровые воины в доспехах перекатывали в ладонях невиданные плоды и возводили глаза к небу, попробовав на вкус. Немедленно родилось и название – «pomo d’oro» (золотое яблоко). Ацтеки, всю жизнь добавляющие томаты в яичницу или использующие их, как немудреную закуску под текилу, удивлённо пожимали плечами.
Приблизительно так же отнеслись альпийские пастухи к внезапно разразившемуся буму на крошечных горных Папийонов. «Papillon», в переводе с французского «бабочка», с начала времён населяли зелёные склоны Альп, а название своё получили из-за странной любви к огню. Стоило пастухам развести на ночь костёр, как нему немедленно сбегались смешные лохматые пёсики и рассаживались вокруг, зачарованно глядя в огонь. Своего рода ночные мотыльки. Разумеется, никому из пастухов никогда не приходила в голову мысль принести домой одного из Папийонов. Какой от них мог быть прок? Ни дом сторожить, ни на охоту пойти.
Так бы и жили себе крошки-Папийоны на цветущих альпийских лугах, если бы не немецкий парфюмер Карл Краузе. Сей славный муж случайно наткнулся на семейство Папийонов, собирая на каникулах гербарий где-то в отрогах Альп.
— Чей цопачка? – для вида спросил он, воровато озираясь и складывая пушистых малышей в корзину. – Ничей цопачка? Тогда это мой цопачка. Карл отвезёт пиосик в город. Продаст для богатый человек!
