Адрес: ул. Сущёвский Вал – ул. Нижняя Масловка
Каждый раз, надевая новенькую милицейскую форму, Серёжа Звякушкин переполнялся ощущением счастья. То, что с ним произошло, а, главное, продолжало происходить, больше напоминало невероятную историю из книги. Судите сами. В армию его призвали в 44 году и отправили не на фронт, а в общевойсковое командное училище. В сытый город Ташкент. Оттуда эшелон доставил Серёжу в Берлин аккурат перед самым днём Победы. На позициях, пьяный от радости и трофейного коньяка комбат подвёл молодого лейтенанта к полевому орудию, приказал пальнуть по «логову зверя» и немедленно представил к медали. Вернувшись домой с фронта, Серёжа случайно столкнулся на улице со одноклассником, успевшим дослужиться до капитана милиции. Приятель высмеял решение идти работать на завод и чуть ли не силком затащил в свой отдел кадров. Там Серёжу, комсомольца и фронтовика, приняли с распростёртыми объятиями, немедленно взяв на работу и выдав комнату в общежитии. Должность участкового инспектора в пользующейся дурной славой Марьиной Роще сначала пугала, но, приступив к службе, Сергей вскоре понял, что бояться здесь нечего.
— Ты, лейтенант, — напутствовал его начальник отделения товарищ Дрожжин, — с местным контингентом ушки на макушке держи. Народец здесь отпетый, пробы ставить негде.
Но и тут повезло Серёже Звякушкину! В первый же день свёл он знакомство с замечательным человеком Терентием Осиповичем – старым большевиком и революционным матросом.
— Мы, коммунисты и комсомольцы, — разливал по кружкам крепкий чай дядя Терентий, — если вместе за дело возьмёмся, вмиг столицу от всякой нечисти избавим. Главное, друг за друга стеной стоять и товарищу на выручку спешить.
Терентий Осипович, родившийся и выросший в этих местах, знал в Марьиной Роще всех и каждого. А, как герой Гражданской войны, пользовался огромным авторитетом.
— Как говорят, Серёженька, — вздыхал он, — кому война, а кому и мать родна. Были тут прежде воровские малины с притонами, а как напал на нас Гитлер — всех уркаганов на фронт забрали. Осталась одна шпана малолетняя. Так, что если кто озоровать начнёт, сразу ко мне поспешай. Я враз порядок наведу.
И правда! Бывало, срежут воры сумочку на Серёжином участке, он прямиком к дяде Терентию. Тот расстроится, нахмурит брови, а к вечеру, глядишь, пропажу и доставит.
— Не серчай, — подмигнёт, — мальчишки озоруют. Что поделаешь, беспризорщина. Дело на пацанов не заводи, уж я на них и так страху нагнал.
Начальник отделения товарищ Дрожжин на лейтенанта Звякушкина не нарадуется. Ни грабежей на его участке, ни краж. Вот, что значит, фронтовик за дело взялся.
Сергей же, в свою очередь, не знает, как и благодарить Терентия Осиповича. Одним только и сумел помочь — выправил документы, взамен пропавших во время бомбёжки.
— Так и надо жить, — смахнул непрошеную слезу дядя Терентий. – Ты мне помог, я тебе. А вместе одно дело делаем, новую жизнь строим.
Но, не было бы в Серёжиной жизни полного счастья, не встреть он однажды Соню!
Случилось это солнечным летним днём, когда лейтенант Звякушкин, пообедав, вышел на крыльцо столовой. Вытащил из кармана галифе пачку «Беломорканала», неторопливо размял папиросу, поднял глаза и оцепенел. По тротуару мимо Серёжи шла девушка с кульком вишни в руках. Она подняла на участкового огромные зелёные глаза, приветливо улыбнулась и плюнула ему под ноги вишнёвой косточкой. И Серёжа пропал!
— Правильный выбор, — одобрительно похлопал по плечу участкового дядя Терентий. – На компрессорном заводе работает. Только помни, у неё родни никого не осталось. Один брат, да и тот сейчас в Сибири на комсомольской стройке. Не обидь деваху!
С того памятного дня, дождавшись возвращения Сони с работы, Серёжа, прогуливался с ней по улочкам Марьиной Роще. Каждый раз, проходя мимо подвыпивших компаний, девушка испуганно прижималась к лейтенанту, и тот мужественно расправлял плечи. Парни же, завидя их, замолкали и почтительно приподнимали кепки, приветствуя участкового.
— Не надоело, как пионерам, под ручку шляться? – шутливо спросил однажды Терентий Осипович, – пойдём-ка со мной, герой. Есть у меня для тебя кое-что.
Этим «кое-чем» оказался трофейный немецкий мотоцикл с коляской фирмы «Zundapp».
— Владей, — довольно рассмеялся дядя Терентий. – Днём ворюг лови, а вечером свою Соньку катай.
Серёжа, ошалевший от такого подарка, начал было отказываться, но старый большевик и слушать ничего не хотел. Мало того, настоял на том, что бы официально оформить дарение мотоцикла на лейтенанта.
— У тебя, как у представителя власти, — серьёзно сказал он, — всё по закону должно быть.
Соня, словно ребёнок обрадовалась мотоциклу. Немедленно забралась в коляску и, принялась умолять отвезти в Сокольники. Там они до глубокой ночи бродили меж старых лип, пили пиво и целовались.
Через несколько дней Соня подарила Серёже лётный шлем, а друг дядя Терентия сфотографировал их «на вечную память». Теперь у участкового на тумбочке стояла в рамке фотография: он в шлеме с очками, Соня с букетом полевых цветов и мотоцикл. Серёжа стал всерьёз задумываться о свадьбе.
— Женитьба, брат, дело серьёзное, — остудил его Терентий Осипович. – Заходи ко мне вечерком на чаёк, потолкуем.
Сказано сделано! Этим же вечером, Серёжа лихо подкатил к домику дяди Терентия на верном «Zundapp». Привычно разделся в сенях, открыл дверь в горницу и растерянно остановился. За столом, уставленным бутылками и стаканами сидели пятеро мужчин. Одного мимолётного взгляда на них было достаточно, что бы понять, их принадлежность к «контингенту» о котором предупреждал товарищ Дрожжин. Наколки, золотые зубы, властные манеры, всё это говорило о принадлежности к воровским верхам.
— Сынок! – радостно привстал Терентий Осипович. – Проходи к столу. Знакомься с моими боевыми товарищами.
Серёжа, не чувствуя под собой ног, пододвинул стул, сел. Ему налили стакан водки, он, не глядя, выпил.
— Радость у нашего участкового, — продолжал дядя Терентий, обращаясь к гостям. – Решил человек жениться. Да, вот беда, живёт он в милицейском общежитии. Ни кола, как говорится, ни двора, а из одёжки один мундир. Надобно помочь, как считаете? Дом построить, мебель купить, костюм хороший, да много чего, сразу и не упомнишь.
— Поможем, — солидно покивали собравшиеся, — святое дело.
— И Серёженька нам подсобит, в меру возможностей, — подмигнул хозяин лейтенанту. – Согласен?
— Это как же? – сипло спросил тот.
— Да, сущая ерунда, — развеселился дядя Терентий. – Шепнёшь мне, если твои сослуживцы облаву или другую какую пакость затеют. На стукачков укажешь. Бумажки с печатями правильным людям выдашь. Дел-то на копейку! Зато у тебя всегда образцовый участок, благодарность начальства и в доме достаток. Живи, да радуйся.
— А, если откажусь?
— Не получится, Серёженька, — вроде как расстроился хозяин. – Посуди сам. Ездишь на мотоцикле, вором подаренном за то, что ты ему бумаги липовые выправил. Соня невеста ненаглядная — не Соня вовсе, а разыскиваемая милицией воровка на доверии Клава Толстопятова. Шлем лётный — с квартирной кражи у героя Советского Союза. Как думаешь, поведёт себя товарищ Дрожжин, черкни ему кто письмецо? Не упечёт ли начальничек такого сотрудника в дальние лагеря?
— Ну и гад же ты, дядя Терентий, — сказал Серёжа и заплакал.
Потом налил себе полный стакан водки, выпил залпом и, не прощаясь, вышел. Во дворе растоптал сапогами лётный шлем, злодейкой-Соней подаренный. Вскочил в седло немецкого мотоцикла и помчался по Марьиной Роще. Пролетел Сущёвский Вал, выскочил на Нижнюю Масловку, прибавил газу и направил «Zundapp» в кирпичную стену булочной.
Бывает, что зимней ночью по Нижней Масловке затрещит, зарокочет одинокий мотоцикл. Выглянешь из окна – нет никого, пуста улица. Это Серёжа-милиционер проехал…
