Жили-были Старик со Старухой и была у них Курочка-Ряба. Старики жили впроголодь и до сих пор не съели курицу только потому, что она каждый день несла им по яйцу. Они варили из него суп с горстью зерна, которым и питались. Долгими зимними вечерами, Старик со Старухой жгли лучину и мечтали, как однажды Ряба снесёт им не одно, а целых два яйца. А Курочка мечтала о радости материнства. Ей хотелось высидеть цыплёнка. Согревать ночью своим телом, увидеть его первые шаги, радоваться первым словам и отвечать на вопросы…
И однажды Курочка-Ряба решилась и снесла яичко. Яичко не простое, а стальное! Увесистое и холодное оно, матово поблескивая, лежало в заскорузлой ладони Старика.
— А что там внутри? – испуганно прошепелявила Старуха.
— Игла, — мрачно усмехнулся Старик. – Помнишь, в птице яйцо, в яйце игла, в игле твоя смерть.
— Давай разобьём, а? – Старуха, любопытная, как все женщины, потыкала в яйцо скрюченным пальцем.
Расколоть яйцо не удалось. Потребовали объяснений у Рябы, но та лишь бестолково таращила круглые глаза и вырывалась из рук.
Ночью, когда голодные старики забрались на печь, яйцо со скрежетом раскрылось и из него, оставляя масляные следы, вылез металлический птенец. Он несколько раз присел, поскрёб когтями доски пола, словно пробуя их на прочность, и тяжело подпрыгнул. Старуха, закрываясь руками, закричала. Птенец, медленно повернул голову и уставился на оцепеневших от ужаса стариков красными безжизненными глазами. Хлопнула дверь и в дом вбежала Ряба. Увидав новорожденного, она всплеснула крыльями и безвольно прислонилась к косяку.
— Уведи его отсюда, — просипел пересохшим горлом Старик.
— Да уж уведу, — улыбнулась Курочка-Ряба.
И, счастливая мать с сыном, вышли в звёздную морозную ночь.
