Начнём издалека, с шекспировского принца Гамлета. Вспомним этого нервного юношу в колготках. Худое лицо, обрамлённое длинными жидкими волосами, кривой рот, затравленные глазки крысёныша. Однако, горе и боль, разрывающие его душу, вызывают в нас искреннее сопереживание. Так жаль шелудивого пса, боязливо выглядывающего из-за мусорного бака. А теперь, забудьте об этом образе, который нам вбили в головы театральные режиссёры и кинематографисты. Представьте Принца таким, каким он должен был быть на самом деле. Дерзкая, неукротимая кровь датских королей течёт в его жилах. Когда он, наняв бродячих комедиантов, поглаживает рукоять меча и спрашивает у матери, «Сударыня, как вам нравится пьеса?», та вздрагивает от страха. Что знает этот, внезапно спятивший Принц, о чём догадывается? Его безумие страшно. Огромный, рыжебородый он бродит по замку, пугая придворных. Такой Гамлет может задаваться вопросом «Быть или не быть». И его «не быть» боится Король, боится вся Дания…
Теперь перенесёмся в Россию. Кто из нас не помнит репинскую картину «Иван Грозный убивает своего сына». Плешивый старик в чёрной ночнушке с выпученными глазами. Спятивший упырь, питающийся кровью подданных, терзающий свой народ. Да разве таким был великий царь Иван Васильевич? Статный и величественный, с печатью великих забот на челе, правил он своей необъятной и дикой страной. Воевал с Ливонией, Швецией и Крымским Ханством, торговал с Англией, строил храмы, расширял границы. Был приветлив и щедр, мудр и справедлив. Могучей дланью и силой своей воли не дал впасть стране в смуту и ересь.
Одна слабость была у царя. Не мог себе простить, что дозволил стрельцам в 1552 году разграбить и вырезать Казань. Вспомнит ночное зарево над городом, запах гари, вопли жителей, и содрогнётся. Наверное, поэтому, шествуя на службу в храм, нет-нет, да и остановится у нищих.
— Есть кто из Казани? – спросит у падших ниц оборванцев.
И если найдётся такой, царь его обязательно обласкает и одарит.
Врать ему, однако, стереглись…
