Узнав в толпе заговорщиков, ворвавшихся к нему, своего друга Брута, Цезарь воскликнул, — И ТЫ БРУТ?
Ненавижу риторические вопросы!
— Как тебе такое могло в голову придти?
— Как ты мог?
— И не стыдно тебе?
А, вот — пришло, смог и не стыдно! Ну, как тут ещё ответишь?
Можно, конечно, дать, что называется, развёрнутый ответ. Начать с детских страхов, перейти к юношеским комплексам, упомянуть доктора Фрейда и припомнить старые обиды. Но этого ли ждёт вопрошающий? Разумеется, нет. Просто хочет, что бы последнее слово осталось за ним. И, согласитесь, в устах Цезаря, это прозвучало как-то мелко. Изругал бы подлецов на все корки или попросил прирезать «не больно»…
