«… добрый по природе как человек, Петр (Первый) был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе, ни в других…». Ключевский В. О.
Однажды, пируя на крестинах у своего любимца флотского лейтенанта Машукова, Пётр завёл разговор о лесных разбойниках. Причиной, скорее всего, послужило разграбление, следовавшего из Голландии в Петербург обоза с книгами и экспонатами для Кунсткамеры.
— Видели же, собаки, что царёвы люди едут, — всё больше распалялся государь. – И, ведь не боятся. Ужо, они у меня попляшут на виселицах. Всех переловлю, бездельников.
— Наших разбойничков так просто не переловишь, — уже крепко выпивший Никита Сокольский, из рода Мусиных-Пушкиных, преданно и в то же время дерзко глядел на Петра. – Кому терять нечего, тот один сотни солдат стоит.
Пётр побледнел. Лицо его гневно перекосилось, губы задёргались.
— А тебе, сукин сын, — он в упор уставился на Сокольского, — есть, что терять?
— Зачем же, мин херц, — Меньшиков, отлично знавший бешеный нрав Петра, уже подбегал с кубком венгерского, — нам на крестинах лаяться? А терять нам, государь, кроме твоей любви нечего.
— Нет! – рявкнул Пётр, отталкивая своего любимца, – Пусть скажет.
— Что ж, — Никита Сокольский, пошатываясь, встал из-за стола. – Род наш не богат, но достаток имеется. Владею пятью деревеньками под Рязанью. Да два дома в Москве. Сейчас же строю…
— Нет! – не дав ему закончить, заорал Пётр. – Нет у тебя ничего больше. Всё в казну забираю. Гол ты теперь!
Не ожидавший такого поворота, Сокольский растерянно молчал. Царь вырвал из рук Меньшикова кубок вина, в два глотка выпил и недобро усмехнулся.
— Вот тебе, Никитушка, и терять нечего стало. Что же, теперь, в разбойнички подашься?
Сокольский, стиснув зубы, молчал. По щекам текли слёзы обиды…
Спустя полгода после описанных крестин, близ Москвы появилась шайка атамана Сокола. Грабили всех без разбора, но не лютовали. Ежели купцы не оказывали сопротивления, то и жизни их не лишали. Впрочем, отпор разбойники встречали крайне редко, уж больно страшен и свиреп был атаман. Всегда, даже в лютый мороз, выходил он на дорогу голый по пояс, держа в одной руке саблю, а в другой пистолет. Поговаривали, что он из дворян и, что с самим царём за столом бражничал.
— Голый Сокол, — испуганно шептали стражники и бросали наземь оружие.
Москва, пытаясь избавиться от докучливого атамана несколько раз снаряжала экспедиции, дабы изловить лиходеев, но безуспешно. А через несколько лет шайка исчезла сама собой. Может быть, пресытившись добычей, разбойнички ушли на покой, может быть, сгинули в топях и болотах…
