Бремя славы Лев Николаевич принял достойно, как и полагается фигуре такого масштаба. Другой бы возгордился. Толстой же, будто мастер сделавший работу хорошо и в срок, выдохнул с облегчением и дал себе отдых. Завёл привычку к дальним прогулкам, ловил с мужиками рыбу, играл с деревенскими детьми в лапту и изредка принимал посетителей. Последних с каждым днём всё прибывало, так что Софья Андреевна завела нечто вроде «гостевой книги», где всякий, желающий аудиенции, должен был отмечаться.
Как-то раз, перед полдником, откинулся граф в кресле, улыбнулся супруге и спросил, — Не пожаловал ли, Софьюшка, кто сегодня?
— Вот, изволь, — полистала та «книгу». — Молодой поэт из Бессарабии, купцы-самоеды из Обдорска, художник авангардист и сельская учительница из Тульской губернии. Ещё управляющий в сенях десяток деревенских детишек держит.
— Купцы пусть до завтра обождут, — решил Лев Николаевич. — Поэта сегодня тоже не приму. Авангардиста вели в шею гнать. Детей распорядись рафинадом угостить, а с вологодским педагогом, пожалуй, поговорю.
Позвали учительницу. Та вошла. Стоит ни жива, ни мертва. Пред ней в резном кресле, будто на языческом троне восседает великий старец. Звериные глаза из-под седых бровей смотрят гневно и одновременно печально. Длинные пальцы перстнями бесценными унизаны. Алая шёлковая рубаха распахнута и на татуированной груди орёл двуглавый крыла расправил. За графом Софья Андреевна стоит, строго гостью разглядывает. Вдоль стены слуги и секретари, затаив дыхание, застыли безмолвно.
— Сударь, — пискнула та. – Великая честь выпала… Счастье лицезреть…
Пошатнулась, закатила глаза, да и грохнулась в обморок.
— Виски ей уксусом натрите, — распорядилась Софья Андреевна. — А, как в себя придёт, чаю сладкого подайте.
— Сельский педагог, — развёл руками Лев Николаевич, – не таким мне видится.
Тут Софья Андреевна секретарю кивнула, мол, записывай.
— Российскому учителю, помимо образования и воспитания, надобно физическую крепость иметь.
Граф надолго замолчал, видимо, представляя этого учителя.
— Ещё ждёт аудиенции, — заглянула в «книгу» Софья Андреевна, – миллионщик из Нижнего. Хочет твоим именем пароход назвать. Просит благословить.
— Проси, — вздохнул Лев Николаевич. — Благословлю.
